АНАТОЛИЙ ЛЮБАВИН. ГРАФИКА

Итоги выставки

СИЛОВЫЕ ЛИНИИ АНАТОЛИЯ ЛЮБАВИНА

  C 3 декабря по 11 января  в большом зале Свердловского регионального отделения Союза художников России прошла персональная выставка графики Анатолия Любавина (Москва), входящая в программу Четвёртого Всероссийского открытого биеннале-фестиваля графики «УРАЛ-ГРАФО». Экспозиция представляет два раздела творчества художника: офорты на темы сельской жизни и черно-белые шелкографии из серии «Художник и модель».

Цветные офорты (выполненные с применением сухой иглы) на внешне простые бытовые сцены, в которых люди и животные изображены в момент отдыха, по завершении сезонных работ, А.Любавин создает в переходное для страны время – в начале 2000-х. Художник погружает своих персонажей в состояние размышления, возникающее на стадии физической усталости, рефлексии, в осознании неразрывности связей всего земного. Фронтальная неподвижность героев, предстоящих перед зрителем, подобно тому, как это бывает на старинных фотоснимках, становится одним из основных объединяющих композиционных начал этой небольшой серии. Серо-оливковый колорит офортов в своей стройности цветовой гаммы создает ностальгическое настроение. Округлые фигуры, охваченные ниоткуда возникшим лунным сиянием, нежно их обволакивающем, пребывают в гармонии с чередой мягких холмистых форм земного ландшафта.

Вторая серия была создана позднее, в относительно стабильные времена, в 2017-2018 годы. БОльшая по количеству работ серия рисунков, переведенная в технику шелкографии, представляет собой своеобразное исследование природы художественного творчества. Издавна существующий, неумирающий жанр «ню» нашел здесь свое отражение.

Автор исследует слагаемые образа: не только форму, свет, движение, механику тела, но и его эмоциональную и духовную наполненность. При этом сюжет, по словам самого художника, для него всегда вторичен, более важным представляется раскрытие пластических качеств изображаемых объектов. Именно поэтому была выбрана знакомая обстановка художественной мастерской, как наиболее близкая и освоенная, ставшая для автора творческой лабораторией.

Для большинства листов серии характерно обилие света, особая легкость и воздушность. Контурная линия становится основным выразительным средством: почти непрерывно скользящая, иногда «разрывающая» фигуру, она уверенно созидает форму, лаконично замыкая силуэты, указывая на несомненное мастерство автора. Она является началом отсчета в системе художественных координат – как течение мысли, как струящиеся чувства, переливающиеся из одного сосуда в другой. Линия остается видимой и в своей вспомогательной функции, как каркасная основа, привнося в изображение конструктивные свойства. При помощи линий создаются и призрачно-прозрачные фигуры, и материальные предметы, в которых выявлена архитектоника. Ритмически организованные пятна становятся средствами формирования «характера» предметов, их настроения: сгущая атмосферу, насыщая художественное пространство энергетическим зарядом.

А. Любавин пытается «услышать» пластический «звук» произведения, наполненного глубинными смыслами, создает ритмическое соотношение вертикалей и горизонталей. Используя светотеневые пятна как звуки и паузы, он, подобно музыканту, сочиняет свою живописную «мелодию», находясь на грани соприкосновения разных видов искусств. Для художника-педагога всегда важно также умение построить композицию, основываясь на знании классических пропорций. Ритмическое начало, основанное на золотом сечении, становится тем связующим, что соединяет звук и пластику, конечной целью которых является достижение гармонии.

В художественной мастерской А. Любавина наряду с другим реквизитом закономерно присутствие зеркала. Здесь этот неизменный атрибут интерьера приобретает рефлексирующий характер, как бы отсылая к обратному отражению реальности. Возможно, существует связь между пространством зазеркалья и обратной перспективой, которую художник активно использует в сочетании с прямой. Прямая перспектива – это то, что видится, обратная – уводит в область воспоминаний, реконструкции и давних знаний. В применении обратной перспективы, как способе создания «иномирного», отраженного (словно в зеркале) пространства, художник не нарушает классических традиций.

Манипулируя рамами, кувшинами, мебелью независимо друг от друга перемещающимися в картине – то въезжающими, то отодвигающимися в разные стороны, художник демонстрирует свою волю, право высказывания собственного отношения к реальности, выстраивает личную пространственную версию. Так было со времен Матисса, Шагала, других мастеров начала ХХ века, восприемником традиций которых является Анатолий Любавин.

Женщина в сознании автора – это огромный скрытый мир, в ней он видит и чувствует весь космос, откровенно говорит о ней как о некой загадке мироздания, выводит ее образ на сокровенный уровень. Пронизанные эротически-поэтическим настроением шелкографские рисунки предстают откровениями автора об интимной стороне акта творения произведения. От рисунка к рисунку, словно делая раскадровку на сценической площадке, он разворачивает перед зрителем драму, приоткрывает тайну взаимоотношений трех участников творческого процесса: художника, модели и рождающегося произведения.

Девушка в мастерской может двигаться, менять позу, переходить с места на место. В некотором смысле она является активным участником художнического эксперимента, основной фигурой, которая располагается то по вертикали, то по горизонтали или диагонали, вдоль основных композиционных линий, всегда оставаясь в зоне силового поля автора. Но вот она встала и демонстративно взяла в руки раму. И тогда рама предстает в многосмысловом аспекте – не только как «очерченность» художественного пространства, но и как известная граница норм, преступить которые можно лишь мысленно.

Вспоминая, где его модель только что сидела в окружении определенных предметов, Любавин, следуя своему методу, который он демонстрирует на мастер-классах, рисует по памяти. Тогда не все попадает в зону внимания художника, модель фиксируется им в разных позах на основании впечатлений, а в рисунке, таким образом происходит отход от натуры, очищение от природы, когда в сознании автора остается лишь чистый образ. Сюжет для художника всегда вторичен, более важно для него раскрытие пластических качеств изображаемых объектов. Резонируя со словами современного поэта – «женщина – это не главное, главное – линия плавная»,– сама тема становится для него формальным поводом для создания образа.

В условно организованном мире, исследовательском пространстве рисунка, когда его построение происходит по классическим силовым линиям, живые человеческие чувства возникают со стремлением вырваться за указанные пределы. Сила искусства состоит в таинственном процессе, спасительно помогающем осмыслить и уравновесить эмоции. В этом контексте искусство рисунка выступает как способ сублимации, перевода накопившейся энергии, ее трансформации в иные измерения. Так на свет появляются целомудренные женские образы А. Любавина.

Художник определяет собственный метод, как  необходимость постоянного наблюдения ближайшего окружающего мира путем создания зарисовок. Именно поэтому он не расстается с рабочим блокнотом, куда заносит свои натурные наблюдения, которые становятся основой образов, в какой-то момент начинающих жить своей жизнью, погружая других участников  художественного процесса в состояние рефлексии.

Графика Анатолия Любавина, сплавляющая натурный материал и изысканные артистические экзерсисы; взгляд мыслителя, выявляющий скрытые сущности, и виртуозное владение фактурой; пластическую раскрепощённость и оригинальные композиционные построения; вдохновенный трепет и академическую выучку;  свободу высказывания и лаконичность выразительных средств, будет интересна как профессионалам, так  и самым широким зрительским кругам. 

Наталья Ваньчугова, искусствовед,

Екатеринбург