ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА «ГРАФИКА АЛЕКСАНДРА СУВОРОВА»

Итоги выставки

C 28 августа по 28 сентября в большом зале Свердловского регионального отделения Союза художников России в  программе Четвёртого Всероссийского открытого биеннале-фестиваля графики «УРАЛ-ГРАФО» прошла персональная выставка Александра Суворова (Москва). Экспозиция включает 27 эстампов, выполненных художником в технике офорта и его манер, из серий «Старые дома» (1981-2005) и «Размышления о музыке».

Александр Суворов - заслуженный художник России, действительный член Российской академии художеств, руководитель мастерской офорта в Московском государственном академическом художественном институте  им. В. И. Сурикова, профессор. В 1997 г. был награждён Золотой медалью Российской академии художеств. В 2003 г.  стал  Лауреатом Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства за серию «Старые дома».

Серия «Старые дСерия «Старые дома» построена на документальном материале - видах старых домов, доживающих век в ожидании сноса. Художник избирает в качестве натуры фрагменты полуразрушенных зданий - окна, двери, интерьеры. Пространства лишены человеческого присутствия, но каждое из них выражает абсолютную антропную индивидуальность - это не объекты изображения, а субъекты диалога, безмолвные, но говорящие свидетели времени. Очищенные от суетливых деталей и ненужных подробностей, сочетающие обобщённые монументальные формы и безграничный эмоциональный диапазон переживаний, они производят впечатление живых существ, канализирующих некие послания. Это обращение имеет метафизическую природу и символическое звучание.

Отличительные черты серии - вертикальный формат оттисков, дублированный соответствующей ориентацией листа; нарочито фронтальные центрические композиции с доминантой чётких геометрических (ортогональных, квадратных) форм; многоуровневые ритмические построенные, в основном, на  сопряжении вертикалей и горизонталей; тончайшая тональная ахроматическая нюансировка, резонирующая с богатейшими интонациями фактуры, достигаемыми разнообразными комбинациями офорта,  акватинты, мягкого лака, резерважа, открытого травления.

Вообще окна и двери в любом рукотворном строении, будь то храм или  человеческое жилище, выполняют амбивалентные функции - соединения и разделения разных пространств (внутреннего и внешнего,  сакрального и профанного), перехода, связи и отгорожения между мирами. Тема окна в изобразительном искусстве активно разрабатывалась ещё с эпохи Возрождения. Окна Суворова говорят на другом языке и обращают взгляд внутрь, а не наружу, у каждого  -  своя жизнь и свое настроение.  В его интерпретации оконная рама или дверной проём всегда имеют многосложный ритмический рисунок, создающий эффект резонанса, вызывающий ассоциации с перспективными порталами средневековых храмов и выводящий за пределы обыденного существования.

Отдельные графические листы серии уподоблены разговору с незримым собеседником. В «Окне I»  центром является чёрное зияние неправильной формы в заколоченном окне, поддержанное таким же прострелом стены в нижней части; эмоциональное воздействие здесь достигается cопряжением горизонталей  (крупные и мелкие кирпичи переднего плана, доски, рама), вертикалей (формат, оттиск, рама), трещинами и неровными потёртостями стены, воссозданными комбинациями офорта, травления и мягкого лака, образующими живописную вибрацию листа. Настроение эстампа «Окно II» достигается резонансным повторением многоярусного рисунка рамы границей оттиска и белым полем, помноженным на ритмы креста и квадрата разных размеров (внутренние секции рамы, форточка, решётка), усиленным контрастами светлых (крестовина, осколки стёкол, решётка, стена) и тёмных (тени, внутреннее  пространство) пятен, образующих игру конфигураций, в том числе, остроугольных, повышающих градус вертикальной ориентированности листа. Особенности освещения заглубляют темное окно, словно выдвигая стену вперёд, создают ощущение непроницаемой загадочности скрытого пространства. Жёсткая прямоугольная, почти чертёжно-схематическая очерченность композиционного построения и смещённый вправо ракурса «Окна IX»  выстраивают перцептивно воспринимаемое пространство; здесь взаимодействие прямых (оконных) и неровных (куски обоев слева, осколки) линий и объёмов, светотеневые контрасты и тональные градации создают пульсацию эмоциональных волн. Торжественное настроение эстампа «Двери II» достигается композиционным построением, где вертикально ориентированные, поднимающиеся уступами двухстворчатые двери, фланкируемые боковыми уступами, венчаются полуциркульным арочным навершием, повторяемым в отдельных его элементах. Структура листа, множественные ритмы прямоугольных плоскостей разных размеров, светотеневые контрасты, нарисованные на двери знаки (звёзды, свастика) придают листу симфоническое звучание, в котором при этом слышен голос каждого отдельного инструмента; это проявляется благодаря особенностям мелкозернистого мягкого лака, придающего фактуре листа особую теплоту и бархатистость. «Двери V» отличаются плотным заполнением листа ячеистой кирпичной кладкой, переданной богатыми тональными вариациями, исполненными сочетанием офорта, мягкого лака, акватинты. Заколоченные, но наполовину открытые двери с висящим на них замком производят странное и противоречивое впечатление: обшарпанные стены, доски, ржавый замок, куски ткани и дерматина являют знаки тлена и разрушения и, кажется, не могут быть красивыми, однако фактурное богатство листа делает его притягательным и завораживающим. «Двери IX» стоятся на контрастах темного интерьера и заполненного отражённым от снега светом оконного проёма, при этом геометрическая вычерченность композиции, резкость светотеневых противостояний (художник на некоторых участках применяет технику меццо-тинто, дающую особенно глубокие бархатистые оттенки чёрного) преодолевается вариациями неровных светлых пятен переднего плана и хрупким силуэтом дерева за окном, особенно выразительно звучащим благодаря нежности фактуры мягкого лака.

Особая страница в творчестве  А. Суворова -  абстрактные композиции, к которым он обращается тоже в 1980-х. Любовь к австрийско-немецкой музыке XVIII-XX вв.., как тональной  (Бетховен, Р. Вагнер, И. Брамс, А. Брукнер, Р. Штраус и др.), так и атональной, додекафонной (А. Шёнберг, А. Берг, А. Веберн), стала импульсом для создания работ, связанных с погружением в пространство внутреннего «я», в постижение тайн мироздания через музыкальную материю. Визуальные интерпретации музыкальных переживаний, построенные на сложных ассоциативных связях, Суворов смог выразить через блестящее владение техническими возможностями офорта. В «Размышлениях о музыке» отчётливо  проявляются особенности художественного темперамента Суворова, в котором доминирует живописно-импровизационное начало, проявляющееся как зримое воплощение стихии, усмирённой властной рукой демиурга. Первые опыты абстракций  («Пространство-III» и др.) являют экспериментальную игру плоскостей, линий, пятен, точек, апробацию формы, постижение возможностей её самостоятельного говорения, а затем музыка открывает врата для выражения художником того, что она пробуждает, о чём сказал  Г. В. Лейбниц: «Душа сама себя вычисляет, не сознавая этого».ома» построена на документальном материале - видах старых домов, доживающих век в ожидании сноса. Художник избирает в качестве натуры фрагменты полуразрушенных зданий - окна, двери, интерьеры. Пространства лишены человеческого присутствия, но каждое из них выражает абсолютную антропную индивидуальность - это не объекты изображения, а субъекты диалога, безмолвные, но говорящие свидетели времени. Очищенные от суетливых деталей и ненужных подробностей, сочетающие обобщённые монументальные формы и безграничный эмоциональный диапазон переживаний, они производят впечатление живых существ, канализирующих некие послания. Это обращение имеет метафизическую природу и символическое звучание.

Отличительные черты серии - вертикальный формат оттисков, дублированный соответствующей ориентацией листа; нарочито фронтальные центрические композиции с доминантой чётких геометрических (ортогональных, квадратных) форм; многоуровневые ритмические построенные, в основном, на  сопряжении вертикалей и горизонталей; тончайшая тональная ахроматическая нюансировка, резонирующая с богатейшими интонациями фактуры, достигаемыми разнообразными комбинациями офорта,  акватинты, мягкого лака, резерважа, открытого травления.

Вообще окна и двери в любом рукотворном строении, будь то храм или  человеческое жилище, выполняют амбивалентные функции - соединения и разделения разных пространств (внутреннего и внешнего,  сакрального и профанного), перехода, связи и отгорожения между мирами. Тема окна в изобразительном искусстве активно разрабатывалась ещё с эпохи Возрождения. Окна Суворова говорят на другом языке и обращают взгляд внутрь, а не наружу, у каждого  -  своя жизнь и свое настроение.  В его интерпретации оконная рама или дверной проём всегда имеют многосложный ритмический рисунок, создающий эффект резонанса, вызывающий ассоциации с перспективными порталами средневековых храмов и выводящий за пределы обыденного существования.

Отдельные графические листы серии уподоблены разговору с незримым собеседником. В «Окне I»  центром является чёрное зияние неправильной формы в заколоченном окне, поддержанное таким же прострелом стены в нижней части; эмоциональное воздействие здесь достигается cопряжением горизонталей  (крупные и мелкие кирпичи переднего плана, доски, рама), вертикалей (формат, оттиск, рама), трещинами и неровными потёртостями стены, воссозданными комбинациями офорта, травления и мягкого лака, образующими живописную вибрацию листа. Настроение эстампа «Окно II» достигается резонансным повторением многоярусного рисунка рамы границей оттиска и белым полем, помноженным на ритмы креста и квадрата разных размеров (внутренние секции рамы, форточка, решётка), усиленным контрастами светлых (крестовина, осколки стёкол, решётка, стена) и тёмных (тени, внутреннее  пространство) пятен, образующих игру конфигураций, в том числе, остроугольных, повышающих градус вертикальной ориентированности листа. Особенности освещения заглубляют темное окно, словно выдвигая стену вперёд, создают ощущение непроницаемой загадочности скрытого пространства. Жёсткая прямоугольная, почти чертёжно-схематическая очерченность композиционного построения и смещённый вправо ракурса «Окна IX»  выстраивают перцептивно воспринимаемое пространство; здесь взаимодействие прямых (оконных) и неровных (куски обоев слева, осколки) линий и объёмов, светотеневые контрасты и тональные градации создают пульсацию эмоциональных волн. Торжественное настроение эстампа «Двери II» достигается композиционным построением, где вертикально ориентированные, поднимающиеся уступами двухстворчатые двери, фланкируемые боковыми уступами, венчаются полуциркульным арочным навершием, повторяемым в отдельных его элементах. Структура листа, множественные ритмы прямоугольных плоскостей разных размеров, светотеневые контрасты, нарисованные на двери знаки (звёзды, свастика) придают листу симфоническое звучание, в котором при этом слышен голос каждого отдельного инструмента; это проявляется благодаря особенностям мелкозернистого мягкого лака, придающего фактуре листа особую теплоту и бархатистость. «Двери V» отличаются плотным заполнением листа ячеистой кирпичной кладкой, переданной богатыми тональными вариациями, исполненными сочетанием офорта, мягкого лака, акватинты. Заколоченные, но наполовину открытые двери с висящим на них замком производят странное и противоречивое впечатление: обшарпанные стены, доски, ржавый замок, куски ткани и дерматина являют знаки тлена и разрушения и, кажется, не могут быть красивыми, однако фактурное богатство листа делает его притягательным и завораживающим. «Двери IX» стоятся на контрастах темного интерьера и заполненного отражённым от снега светом оконного проёма, при этом геометрическая вычерченность композиции, резкость светотеневых противостояний (художник на некоторых участках применяет технику меццо-тинто, дающую особенно глубокие бархатистые оттенки чёрного) преодолевается вариациями неровных светлых пятен переднего плана и хрупким силуэтом дерева за окном, особенно выразительно звучащим благодаря нежности фактуры мягкого лака.

Особая страница в творчестве  А. Суворова -  абстрактные композиции, к которым он обращается тоже в 1980-х. Любовь к австрийско-немецкой музыке XVIII-XX вв.., как тональной  (Бетховен, Р. Вагнер, И. Брамс, А. Брукнер, Р. Штраус и др.), так и атональной, додекафонной (А. Шёнберг, А. Берг, А. Веберн), стала импульсом для создания работ, связанных с погружением в пространство внутреннего «я», в постижение тайн мироздания через музыкальную материю. Визуальные интерпретации музыкальных переживаний, построенные на сложных ассоциативных связях, Суворов смог выразить через блестящее владение техническими возможностями офорта. В «Размышлениях о музыке» отчётливо  проявляются особенности художественного темперамента Суворова, в котором доминирует живописно-импровизационное начало, проявляющееся как зримое воплощение стихии, усмирённой властной рукой демиурга. Первые опыты абстракций  («Пространство-III» и др.) являют экспериментальную игру плоскостей, линий, пятен, точек, апробацию формы, постижение возможностей её самостоятельного говорения, а затем музыка открывает врата для выражения художником того, что она пробуждает, о чём сказал  Г. В. Лейбниц: «Душа сама себя вычисляет, не сознавая этого». 

К творчеству Александра Суворова как нельзя лучше подходит определение Г. Гегеля о сущности искусства: «Его целью является чувственное изображение самого абсолютного... Всеобщая потребность выражать себя в искусстве проистекает из стремления человека поднять для себя до духовного сознания внутренний и внешний мир, как некий предмет». Полнота познания жизни, обнаруживаемая в офортах Суворова, - есть утверждение стройности в хаосе мира, узрение скрытой красоты, видимой лишь зоркому и вдохновенному взгляду художника.

 Галина Шарко