ВЫСТАВКА-НОМИНАЦИЯ "РЕДКИЕ И СМЕШАННЫЕ ТЕХНИКИ"

Итоги выставки

С 25 декабря по 14 января в большом зале Союза художников России прошла  выставка-номинация «Редкие и смешанные техники».

 Экспозиция раскрывает своего рода «широкий коридор» для конкурсного высказывания и экспериментирования художников. Автор может позволить себе полную свободу в техническом плане и методы порой бывают весьма изобретательны. Сама формулировка термина «смешанные техники» позволяет графикам скрыть свои секреты. Но, главное, – к техническим исследованиям и изыскам художник прибегает с вполне определенной целью: достичь эффекта, степени эмоционально-точного авторского высказывания или высокой образности. Произведения графического искусства выставки «Уралграфо-2017» не связаны темами, материалом или жанром. Они разностилевые. И в этом, казалось бы, кроется секрет успеха и заманчивости работ. Однако, технического многообразия не наблюдается, как и высот образно-эмоционального высказывания. Объяснением может быть заложенная в концепции фестиваля глобальная идея привлечения широкого круга авторов и попытка понять, что происходит в данном поле, чем живут художники.

Точность определения «редкие и смешанные техники» позволяют объединить в номинации и печатные, и оригинальные листы. Работы раздела оригинальной графики выполнены вполне традиционными материалами - углем, акварелью, гуашью, тушью, акрилами, сангиной, сепией, фломастерами, маркерами и гелиевыми ручками в самом разнообразном сочетании, в том числе и с применением песка; в разделе печатная графика представлены  различные типы гравюр, в т.ч. трафаретная печать, техника граттажа и фроттажа.

Столь часто предъявляемая авторами тема города и его уголков , от прямых до опосредованных. Разная и степень мастерства, уровень образного высказывания. Но общим для большинства работ стает романтизированное пространство, реализуется по-своему вычищенное до схоластически-идеальных - все чисто, тепло и солнечно, как в прошлом, окрашенном светом нашей памяти. И в этом ясно звучит нота некой растерянности, усталость от темпов современной жизни и слитые с этим поиски основ бытия. Однако, как некогда образы социалистического строительства в искусстве были залогом счастливого будущего, так ныне церкви и старая архитектура выступают символами ожидаемого возрождения духовности и государственности. И в том и в другом случае образы с привычным набором признаков - лишь знаки, транслируемые как суть времени, которые в обилии своем обретают значение псевдо-символов и в тех работах, где все слишком «на поверхности», типические образы обретают значение штампа. Другим общим явлением работ стала пустынность пространства, заброшенность, через которые на первый план опосредованно выходит тема «маленького человека». Человек, как таковой фактически отсутствует в графических листах, но сама соразмерность архитектуры – образ и сколок бытия, позволяет считывать переживания за тех, кто в принципе населяет эти пространства.

Более выразительными являются листы сумеречно-несносные, почти сталкеровские, со щемящей нотой безнадежности, или работы, в которых авторы доводят собственные ощущения почти до мистических, представляя город то грозно-подавляющим, то тающе-плавающим в собственных грёзах (А.Яковлев, А.Головырских, Т.Казакова, Н.Лукина). Это, скорее, листы-размышления художника о жизни, времени и обществе. Они честнее, трагичнее.

В меньшем количестве работы, в которых художники стремятся уловить ритм жизни и передать его  - чаще в абстрактных, динамичных по форме композициях: работа Н.Вагапова, где пересекающиеся линии и штрихи создают  условную «топографическую сетку» дорог мегаполиса, «вечерние» рисунки Л. Серовой, где «замирает» таинственность беспокойства, делая листы практически неизобразительными. Изображение-интерпретация скрытого, таинственного, неявного, но овеянного временем – частый мотив в искусстве, позволяющий «играть» неизобразительными формами в любой комбинации: минималистические работы Е.Черепанова, экспрессивные «археологические» пейзажи А.Сивкова, продолжающего традиции той части тагильского искусства, что связана с беспредметничеством. Обыденные по сюжету, фрагментарные, графически ясные, резкие композиции И.Кочуровой-Жумабековой и Л. Серовой, вообще предпочитающей крупные контрасты белых и черных плоскостей, наполнены солнцем и тенью, драматизмом бытия.  Они словно шагнули из гиперреализма, но перемешались с геометрической абстракцией, и вполне узнаваемые предметы, в результате, обрели эпическую сущность. Именно смешанная техника здесь помогает создать необходимую фактуру поверхности и помогает общей  образности.  Как и в листах чисто абстрактного содержания, по-сути, все это своего рода реминисценции авторов на стилевые поиски начала ХХ в. и рубежа ХХ-ХХI вв., что уже не плохо, поскольку позволяет им не просто демонстрировать принадлежность к региональным школам, но и свободу мыслить сугубо художническими проблемами, размышлениями, рефлексиями, технически-творческими поисками. Немногочисленные портреты показывают, насколько сложным стал этот жанр для современных художников. Классический рисунок как таковой практически ушел с выставок, в чем сказывается собственно повсеместное снижение школы преподавания.

Листы сюжетной графики и иллюстрации сходны по принципу изображения. Все они представляют «спектр разности», напоминая сразу о многих художественных поисках в мировом искусстве.

Данная выставка-конкурс само по себе интересное и привлекательное явление, предлагающее необыкновенную вариативность техник, материалов, не говоря уже о темах и авторских интерпретациях. Есть надежда, что именно внутри столь неожиданного контекста могут родиться интересные решения. 

Елена Ильина, искусствовед