ВЫСТАВКА «ТРАДИЦИОННЫЕ ТЕХНИКИ ГРАФИКИ: РИСУНОК АКВАРЕЛЬ. ПАСТЕЛЬ, ГУАШЬ»

Итоги выставки

С 23 октября по 20 ноября в большом зале Свердловского регионального отделения Союза художников России в рамках Третьего открытого биеннале-фестиваля «УРАЛ-ГРАФО» прошла выставка-номинация «Традиционные техники графики: рисунок, акварель, пастель, гуашь». 119 художников  из 53 городов и населённых пунктов России (Архангельск, Барнаул, Биробиджан, Великий Новгород, Екатеринбург, Москва, Нижний Новгород, Нижний Тагил, Омск, Самара,  Санкт- Петербург, Севастополь, Улан-Удэ и др.) и других стран приняли участие в конкурcе.

В номинации были представлены произведения, в которых оригинальные графические техники проявлены в своем «чистом» виде, без дополнительных внедрений и дополнений, без тиражирования (как в печатной графике). В этих техниках используется широкий круг материалов и инструментов, определяющих главные выразительные средства графических произведений - контрасты пятен, ритмику штрихов, абрис линейных силуэтов и др. И ту, и другую группу объединяет бумага как основа, как доминирующий световой источник, как мощный энергетический фон, специфический именно для графики.

Рисунок - изначальная форма художнической подготовки, индикатор мастерства, с него начинается любое произведение искусства. В номинации эта техника представлена в различных версиях: от обычного графитного карандаша, черной туши, гелевой ручки до бархатистого угля, изысканной сангины, соуса и др. Так, черно-белые карандашные рисунки А.Е. Гуровой (триптих «Снега войны») строятся на резком контрасте мягких пейзажных элементов и четкой структуры заграждений, сочетании света и тени, пятен и линий. Рисунки С.Н. Меркулова тяготеют к популярному в современной графике «скетчингу» (от англ. «sketch», т.е. набросок, быстрый рисунок), в них преобладает утрирование штриха и некоторая гротескность («Машина в лесу»). В рисунках Н.С. Зайкова («Вокзал в Новом Петергофе») традиционная карандашная техника приобретает остроту и неожиданность благодаря необычным ракурсам, резким сопоставлениям форм. В живописных угольных рисунках Н.А. Жеманской сочетание экспрессивных штрихов и размытых пятен на белоснежной поверхности листа создает ощущение бесконечности заснеженного пространства.

В таких техниках как акварель, гуашь, пастель (а они преобладают в номинации), цвет является главным элементом художественного словаря, что ставит их в пограничное положение между графикой и живописью. Безупречное мастерство демонстрирует екатеринбургский акварелист В.П. Кошелев, в пейзажах которого виртуозно запечатлено изменчивое состояние природы, а цветовые и световые всплески погружают в поэтический мир внутренней жизни художника. Пастельная техника в крымских ландшафтах И.В. Грищенко обладает способностью наполнять изображение солнечным светом, открывать бескрайние воздушные дали. Использование цвета в названных техниках может носить лаконичный и сдержанный характер, как например, это происходит в почти монохромных композициях А.М. Манукян («Армения. Нораванк»), в которых эти качества определены архитектурно-пейзажной натурой.

«Традиционность» графики, впрочем, означает не только техническую определенность, но и строгое понимание жанра, стилистики. Не случайно работы большинства номинантов этой категории тяготеют к воспроизведению реальности в ее видимых и осязаемых формах, в привычных жанровых дефинициях.

Безусловный жанровый лидер номинации - пейзаж, зачастую созданный с натуры, в живописных природных местах, на улицах городов, деревень (что неудивительно, ведь многие художники-участники живут в небольших населенных пунктах или просто регулярно выезжают на летние пленэры). Бесконечный спектр эмоций и ощущений: яркость и убедительность солнечных мотивов в акварельных работах В.Е. Ахо («Иван-Чай», «Зимний вечер»), В. В. Абрамова («Тропинка меж берёз»), В. С. Ефремова («Солнечный день»); вечерняя тишина и свежесть, шелест листвы - в композициях З.Х. Алтынбаевой («Окраина»), Е. А. Банных («Вид на обрыв в сумерки»); праздничный настрой и декоративная звучность цвета в пастельных листах В.С. Ефремовой («Гороховецкие этюды»).

Визионерство появляется в пейзажах тогда, когда природные и архитектурные формы преломляются через призму творческого воображения автора, дополняются символическими или мистическими контекстами. Так, в работах А.Н. Мережникова зафиксированы переменчивость и непостоянство природы, как формы жизни. Он добивается ощущения призрачности ночного видения («Сирень после дождя», акрил) или улавливает сам процесс дуновения ветра, направляющего траву и ветви деревьев, движение солнечного света, проявленное в полете птиц («Тропинке к бане», уголь, белила). А вот О.М. Кошелева доводит реальный предмет до силуэтного знака, оставляя возможность зрителю «прочитать» скрытый в простом пейзажном мотиве смысл («Противостояние»).

Некоторые изобразительные мотивы приходят словно из сновидений художников. Это фольклорные образы М.А. Пешкова («Ночь спустилась»), декоративные «Грёзы о лете» Г. Р. Шойунча, призрачный «Табун» В. В. Шаповалова. Драматичен «Сон» Р.Ф. Салиховой, в котором огромный силуэт птицы с закрытыми глазами, словно посредник между миром живых и миром предков. Художники А.Н. Бартов («Вера Прокопьевна»), С.И. Бушуев («Последний луч. Август.»), С.Н. Кошелева («Лето в деревне»), В.П. Маяковский («Сторож») уважительно и тепло, с юмором изображают простых обитателей провинциального мира.

Различные аспекты предметной среды человека воссоздают немногочисленные натюрморты. Строгость и определенность преобладает в академических рисунках Р.В. Барсукова («Память»), театрализация и обобщенность - в «шествиях» предметов В.П. Теплова. Натурный мотив может превратиться в декоративный силуэт («Агава» Ю.А. Шипициной), обычный набор предметов - в некую загадочную историю («Натюрморт с разбитой тарелкой» Б.А. Самосюк).

Разумеется, любая композиция повествует не только о внешнем мире, но и о человеке, и о самом художнике. В графическом искусстве, как правило, «рассказ о себе» носит более интимный характер, чем в живописи. Это особенно чувствуется в портретном жанре, который в современном мире теснится фотоискусством. Между тем, этот традиционный жанр по-прежнему великолепно демонстрирует, что индивидуальность личности схватывается художником, работающим в традиционных материалах, острее, чем объективом фотокамеры. Не удивительно, что среди портретных персонажей в номинации фигурирует фотограф как тип личности: в карандашном изображении Ю.В. Ананьева акцентируются не профессиональная его принадлежность, а мужественный образ, противостоящий пестрому миру массовой рекламы. И даже если авторы почти имитируют фотографическую стилистику (зернистая фактура карандашного рисунка А.В. Гарматаровой в триптихе «Thehiddenface» – «Спрятанное лицо»), то они ее сознательно разрушают включением специальных деталей или предметов,создавая «внутренний» портрет модели.

«Традиционная» графика вовсе не обязательно консервативна: она способна дать новое осмысление вечным формам и образам, использует огромное разнообразие выразительных средств. Основываясь на классических технологиях и содержательной устойчивости, она доказывает, что традиция  дает неограниченный инструментарий для истолкования мира и чувств художника.

Влада Лаптева, Тамара Галеева